инфантильный синдром

летний сад – часть безвременья
закладкой в книжке – беспечная и мертвая травинка, солнце высвечивает контуры груши над головой и полуденную тишину нарушает только мерный мирный ж-ж-ж-ж шмеля

никаких мыслей, одна чистая детская тактильность
пальцы, лежащие поперек книжного листа, щекочет муравей

мужчина прощает и забывает, женщина прощает – и только.

главная эрогенная зона женщины — мозги. мысль не моя, но возвращаюсь к ней с горестным постоянством.

мужчины даже не подозревают, насколько окружающие их женщины циничны.

ревность из доказательства любви очень легко превращается в причину ее смерти.

взгляните на мать и бабушку своей возлюбленной, и ваше будущее станет очевиднее.

если женщина опоздала неделю назад, вчера и опаздывает сейчас, значит она будет опаздывать всегда. либо смиритесь с этим, либо найдите более пунктуальную подругу.

мы обожаем читать мужские журналы.

заработало

у всех, у всех виртуальных девочек такие отчаянные записи, пост сдал – пост принял. знаю почему - потому что вроде бы осень и грустно: очередная маленькая смерть, последняя агония, тлен, прель, декаданс, но осень такая ласковая, теплая и ненужная

как бездомный щенок.

слово осень это почти слово очень.

позавчера мертвый дворжецкий так красиво сказал о времени, что, мол, часы, наверное, придумал какой-то очень добрый человек, хотел помочь людям везде успеть, а получились такие крошечные гильотины и стрелка маятника как маленькая секира отрубает головы минутам.
очень мягко сказал, почти нежно, мне так не научиться никогда

я, кажется, становлюсь похожей на персонажа из книг мураками: постоянно курю, постоянно пью по чуть-чуть, постоянно слушаю музыку и постоянно отчетливо ощущаю, что ничего не изменить.
я наблюдаю, становлюсь наблюдателем. в голове у меня отчаянная звенящая пустота, как в мертвом аквариуме, а слева, под ребрами – постоянная соленая печаль.

пришла домой, а там тикает, как у террориста в портфеле.
оказывается, случайно включила диктофон на запись. записалось 7 часов и 23 минуты домашней тишины.
тишина, оказывается очень громкая штука. слушать невозможно

в похоронном бюро – утреннее оживление:
- свечей сколько? – спрашивает администратор загробного мира. – десятка хватит? тапочки не нужны? саван?
инфернальное предприятие зовется ооо «пласт» и сплошь увешано грозными табличками вроде «захоронение производится на следующий день после ПРИЕМА ЗАКАЗА»
заказчики щупают венки с ценниками,
протискиваются между сатиновых и бархатных гробов за 3.580, с уважением поглядывая в сторону лаковых деревянных шкапов – гробов за 45 тыщ
смерть здесь облечена в цифры, бланки, покрикивания кассирш
и материальна как нигде